В минувшую субботу 27 января в дагестанском Хасавюрте было на редкость людно и по-хорошему неспокойно. Местные жители готовились принять самого известного соотечественника на планете. Хабиб Нурмагомедов 31 декабря побил Эдсона Барбозу, 16 января получил соперника в лице Тони Фергюсона (7 апреля у них бой), увиделся с ним лично в Бостоне спустя пару дней, а в десятых числах февраля уже отправится в Сан-Хосе для подготовки к титульному бою. И всё же Орёл нашёл время, чтобы принять участие в общественно полезном мероприятии.
Встреча получила название «Ограниченные возможности, но безграничные способности». Организаторы задумали формат «вопрос-ответ» со звёздами. Их было две – вышеупомянутый боец UFC Хабиб Нурмагомедов и чемпион Европы по настольному теннису инвалид-колясочник Расул Назиров. Прославленные спортсмены, не раз доказывавшие своим примером, что никогда нельзя опускать руки, поговорили с гостями мероприятия. Людей в небольшом Д/К «Водник» набралось много. В основном пообщаться с дагестанскими спортсменами пришли молодые ребята.
— Я вижу тут много совсем молодых ребят, — начал Хабиб Нурмагомедов, ещё не успев подняться на сцену. – Ребят, хочу сказать вам одну очень важную вещь.
Первые слова бойца утонули в кричалке: «Хабиб! Хабиб». Спортсмен выдержал паузу, а затем продолжил.
— Ребят. Хочу, чтобы вы поняли для себя одну важную вещь. Может быть, это покажется грубым. Запомните кое-что: тупые спортсмены никому не нужны. Тренировки – это важно, но вы должны хорошо учиться. Мой отец – тренер. Почти вся моя жизнь прошла в тренировках, я с четырёх лет занимаюсь спортом. Но могу сказать, что школьные оценки для моего отца всегда значили больше моих успехов в спорте. Он всегда проверял мою успеваемость, потому что ум – важнейшая часть спорта.
Столь откровенное начало пообещало присутствующим прямой разговор. Так вышло, что суть мероприятия состояла в беседе с публикой. Зрители неплохо подготовились к встрече с любимыми спортсменами, и устроили тем настоящую пресс-конференцию.
Больше вопросов досталось звезде ММА Хабибу Нурмагомедову. Вопросы были самые разные. Первый задал мальчик в папахе (таких в зале было очень много):
— Хабиб, сколько ты занимаешься спортом?
— Мне сейчас 29… 25 лет. Мой отец тренер, он начал заниматься со мной, когда мне было четыре. Ходить никуда не надо было. Дома был спортзал. Просыпался, тренировался, шёл в школу. После школы – ещё тренировка.
Дальше вопросы пошли про карьеру:
— Ты хочешь подраться с Конором?
— У Конора нет пояса, он мне неинтересен. Нет необходимости с ним драться. Была такая цель, когда Макгрегор был чемпионом. А теперь цель – титул. Но если Конор попадётся по пути – его тоже побьём.
— Расул, как ты относишься к смешанным единоборствам? – задали вопрос Назирову.
— К сожалению, у нас на колясках нет ММА. А так, слежу, болею за наших ребят.
— Насколько сложно играть в теннис в твоём положении, Расул?
— Всё хорошо, всё просто. Было бы желание и терпение.
— Как ты пришёл в теннис? Ты ведь и баскетболом на колясках занимался.
— После травмы получилось так, что меня приковало к инвалидному креслу. Первое время очень тяжело восстанавливался, занимался. Потом понял, что столько времени прошло уже, подумал, чем я могу заниматься. Позвонил в Министерство спорта, они рассказали про такой вид спорта как теннис на колясках. Пять лет тренируюсь и выступаю в этом виде. А до этого ещё занимался регби на колясках.
Дальше микрофон попал в руки представительнице местной прессы. Девушка поинтересовалась у Хабиба, как ему удаётся держать себя в руках, когда соперники пытаются словесно вывести его из себя.
— Мне помогает то, что я вырос в Дагестане. Я привык постоянно конкурировать. Мы росли в зале, школе и на улице. Я знаю, к чему ведут все эти разговоры. Они, как правило, ведут к драке, а драться я умею. Потому меня сложно вывести из себя.
— Вы собираетесь открывать свою школу единоборств, — продолжила журналистка?
— Сейчас я сосредоточен на карьере. Впереди у меня много больших, очень больших боёв. Потому пару лет ещё я проведу в зале и в октагоне. Но в будущем обязательно уделю много внимания благотворительной деятельности. Есть несколько проектов, которые рассчитываю реализовать в скором времени. Когда ты известный спортсмен, когда ты в таком статусе – ты обязан приносить пользу людям.
— Хабиб, ты, наверное, знаешь, что многие здесь по тебе фанатеют, — завладел микрофоном зритель со второго яруса. – Как ты относишься к тому, что для кого-то ты – идол?
— Где ты? – сперва не сообразил атлет, из какой части зала прозвучал вопрос. – Отвечу так: я тоже был таким же молодым… Мы – мусульмане. Мы не можем делать себе кумиров. У нас есть только один пример. Мы ему следуем – пусть не всегда идеально. Я тебе так отвечу: мы не можем иметь кумиров, но мы можем переживать душой за своих.
— А правда, что если бы ты не стал бойцом, то был бы сейчас пастухом? – вернулся микрофон к более молодой публике.
— А чем тебе пастух не нравится? Первые 13 лет жизни я провёл в селении. У нас было правило: каждый дом по очереди дежурит со скотом с утра до послеобеденного намаза. Сколько у твоей семьи коров, столько дней на наделе ты дежуришь. У нас было семь, потому очередь до меня доходила каждый день. Можно сказать, я уже был пастухом. Вернуться к этому не будет трудно для меня.
— Как вы собираетесь драться с Фегрюсоном – в стойке или партере? – вспомнил кто-то из зрителей о карьере Нурмагомедова.
— Каждый поединок начинается в стойке. А в последнем бою я даже специально много времени провёл на ногах, чтобы показать всем свои возможности. Кто-то говорит, что я – борец. Но в ударных дисциплинах я соревнуюсь 12 или 13 апреля. Для меня не проблема подраться в стойке с Фергюсоном. 7 апреля я выйду с ним в клетку, заберу этот пояс и привезу его сюда.
— Вспомни свой первый бой в UFC (С Камалом Шалорусом на UFC on FX — Guillard vs. Miller в 2012 году).
— На тот момент в UFC более 11 лет не было бойцов из России. Подписать контракт с этой компанией нам казалось недосягаемой целью. И вот когда я туда попал, многим стало интересно посмотреть на бойца из России – сравнить мой уровень с теми, что выступают в Америке. Плюс я пришёл в UFC с рекордом 16-0.
В тот момент, я немного волновался. Первые пару минут в октагоне не мог понять, куда я попал. Даже клетке для меня была чем-то новым – если помните, в то время в России мы дрались в ринге. А тут ещё и зал в 22 тысячи – Bridgestone Arena в Нэшвилле, штат Теннесси. Но после боя чувствовал себя нормально: радовался обычной победе.
— Какой из девяти боёв в UFC был для тебя самым сложным?
— Бои бывают сложными по разным причинам: с физической или моральной точки зрения. Последний тяжёлый в ментальном плане бой был против Даррела Хорчера. Это не топовый оппонент, но я возвращался тогда после трёх операций. После двух лет отстутсвия в клетке. Многие сомневались, что я вернусь прежним. Потому тот вечер с любым соперником был бы тяжёлым. Хорошо, что в клетке мне удалось доказать, что трудности бывают разные, но мы продолжим их преодолевать.
Дальше один пацан, всё мероприятие активно выпрашивающий себе микрофон, наконец дорвался до средства связи с кумиром и спросил: «Хабиб! Можно сфоткаться?!»
Атлет не мог отказать, а только похвалил парнишку за находчивость.
